В ЭТОЙ СПЕЦИАЛИЗАЦИИ МЕДИЦИНЫ, КАК НИ В ОДНОЙ ДРУГОЙ, УСПЕХ РЕАБИЛИТАЦИИ ЗАВИСИТ ОТ ПРИВЕРЖЕННОСТИ К ЛЕЧЕНИЮ

 

 Алексей Петров и директор ФГБУ «Национальный научный центр наркологии» Министерства здравоохранения и социального развития РФ, профессор, доктор медицинских наук Евгения Кошкина

 

 –Евгения Анатольевна, сокращается или нет наркологическая заболеваемость в нашей стране? Какие тенденции регистрируются в последние годы?

 – Медицинская статистика свидетельствует, что заболеваемость наркоманией стабилизировалась, имеет некоторую тенденцию к снижению. В нашей стране насчитывается более 3 млн больных с зависимостями: 2 млн страдают алкоголизмом, 547 тыс. употребляют наркотики, 33 тыс. являются токсикоманами. В абсолютных цифрах наркологические больные составляют 2,4% населения. К психоактивным веществам можно также отнести табак, цифры о том, сколько людей курят в нашей стране, в настоящее время не известны.

 Надо сказать, что мониторинг распространенности употребления наркотических веществ осуществляется в нашей стране как и во всех странах мира. Наш Научный центр наркологии также занимается эпидемиологическими исследованиями.

 –На недавней научной конференции вы говорили о мониторинге распространенности за 12 лет потребления психоактивных веществ среди школьников…

 – Научный центр наркологии принимает участие в Европейском проекте ESPAD в течение 12 лет. Его методика стандартная, она применялась в 35 странах Европейского региона. Поэтому полученные данные из любой территории легко сравнить с показателями соседних стран. Один раз в четыре года школьников опрашивают по анонимной анкете. Их ответы характеризовали динамику употребления наркотиков, алкоголя, табака. К сожалению, такое исследование во всероссийском масштабе проводилось только в 2007 году. Наш институт вышеназванное социологическое исследование проводил в Москве в 1999, 2003, 2007, 2011 годах. В результате мы выявили заметное снижение показателей распространенности употребления психоактивных веществ. Это крайне важно. Но для оценки профилактической «составляющей» потребления психоактивных средств, конечно, нужно было осуществить еще и мониторинг распространенности этого явления в группах риска. Что и было сделано. Первая группа – это те, кто в течение жизни 40 и более раз употреблял наркотики. Вторая – 10 и более раз в течение последних 30 дней. Но и здесь в Москве отмечалось снижение употребления наркотических веществ.

 –Почему все-таки в процесс наркотизации втягивается и молодое поколение?

 – Психологи давно дали ответ на этот вопрос. Молодые люди в этом возрасте не верят словам старших. Они хотят попробовать буквально всё. Наступил период экспериментирования. Несмотря на возражения родителей, парни и девушки часто увлекаются экстремальными видами спорта, гуляют по улицам одетые не по сезону. В эти годы они легко объединяются в группы по интересам и увлечениям. В кампаниях сверстников происходит первое знакомство с психоактивными веществами. Поэтому научить молодых людей отказаться попробовать наркотики крайне важно. И это действительно можно сделать через пропаганду здорового образа жизни. Не случайно, когда одним из направлений нацпроекта «Здоровье» стала профилактика, цифры распространенности наркомании среди подростков пошли на убыль.

 –Много споров было по поводу введения тестирования школьников на употребление наркотических веществ. Как внедряется это нововведение? Удается ли проводить такие обследования добровольно и кто оплачивает расходные материалы для этого?

 – Доказана генетическая предрасположенность к наркомании. Если такая наследственность присутствует, то после первых проб, экспериментов такие люди переходят к систематическому употреблению наркотических веществ. А это приводит к заболеванию. Наркологи хорошо это понимают и стараются внедрить в практику генетическое консультирование. Чтобы человек знал, что риск появления зависимости у него довольно высок. Причем риск стать больным должен быть выявлен очень рано. Генетическое консультирование лиц, вступающих в брак, будет самым продуктивным. Молодые супруги должны понимать, что они, их дети, попробовав психоактивные вещества, подвергают себя опасности стать наркоманами.

 Теперь о тестировании школьников. Их можно протестировать исключительно с согласия родителей. Конечно, руководители общеобразовательных учреждений могут пойти другим путем. На родительский комитет выносится решение, которое поддерживается всеми: записать в уставе школы, что дети могут быть протестированы на употребление наркотиков. Родители, понимая, что они отдают ребенка в такую школу, не смогут возражать позже против проведения обследований.

 Между тем перед тестированием лучше провести анонимное анкетирование. Оно позволяет серьезно сэкономить денежные средства. Дает возможность, не создавая излишнего столпотворения, помноженного на организационные хлопоты, оценить ситуацию. Понятно, что анкетирование не выявит, кто конкретно употребляет психоактивные вещества в учебном учреждении. Но оно подскажет, в каких классах следует проводить тестирование.

 За проведение тестирования отвечают субъекты РФ. Каждый регион принимает решение, в каких школах это делать, выделяет необходимые средства. Министерство здравоохранения и социального развития РФ разработало методические рекомендации, как его осуществлять. Скажу откровенно, тестирование очень часто охватывает большие контингенты учащихся, но выявляет маленький процент лиц, употребляющих психоактивные вещества. Есть и еще один важный момент, который требует методической проработки. Прежде всего, что делать с теми, у кого тест оказался положительным.

 С моей точки зрения, более рационально сделать обязательным тестирование в тех учебных заведениях, где занимаются подготовкой по профессиям, входящим в особую номенклатуру специальностей Минздравсоцразвития РФ. Например, молодой человек хочет учиться на водителя, летчика, оператора АЭС и т.д. Он должен знать, что его в любой момент как в период учебы, так и в последующем на работе могут протестировать на наркотики и алкоголь… И если выявят психоактивные вещества в его биологических жидкостях, ему придется столкнуться с серьезными проблемами: лечиться или оставить выбранную профессию.

 –Как известно, за последние 10 лет структура наркологической помощи претерпела значительные изменения. Что можно сказать об обеспеченности врачами-наркологами, психологами, в том числе и работающими с детским населением? Какова, на ваш взгляд, должна быть структура наркологической службы?

 – Наш наркологический центр участвует в приеме отчетных статистических форм из всех профильных учреждений страны, которые осуществляет ВЦ МЗ. Специалисты ННЦ подытоживают, анализируют присылаемую информацию. Эти выверенные данные играют огромную роль в принятии решений по профилактике наркомании.

 Действительно, меняется структура учреждений. В каждом регионе выстроена сеть специализированной помощи. Она централизована, доступна и бесплатна. Например, в Москве функционирует 1 наркологический стационар и 14 диспансеров.

 Самое главное – объемы наркологической помощи наращиваются, а не уменьшаются. Хотя в 1999 году в России действовало 211 наркологических диспансеров, а теперь их – 138. Если раньше стационарных лечебных учреждений насчитывалось 169, то сегодня – 115. Количество наркологических коек уменьшилось с 28 до 25 тыс. Однако обеспеченность ими на 10 тыс. населения равна 2,2. Соответственно она сохранилась приблизительно на прежнем уровне. Если сопоставить число врачей, работающих в этих учреждениях, то их за последние годы стало больше на 18%. Кроме того, возросло количество психотерапевтов, психологов, социальных работников. Расширяется звено реабилитации. Произошел явный перенос акцентов со стационарного звена на амбулаторную помощь. Еще из тенденций – все больше открывается подростковых кабинетов, а также экспертизы на состояние алкогольного опьянения. Развиваются стационарозамещающие технологии, дневные стационары.

 –Еще одна из тем, которая остро обсуждалась в обществе, – запрет на отпуск в аптеках кодеинсодержащих лекарственных препаратов. Что, на ваш взгляд, может дать эта мера?

 – Я считаю, что лекарства должны продаваться по рецептам. Так делается во многих странах мира. Но перейти к продаже кодеинсодержащих препаратов в аптеках по рецептам – задача не из легких. Слишком большое число людей привыкло их принимать, чтобы снять болевые синдромы, избавиться от головной боли или от изматывающей ломоты в суставах. Но возникают проблемы с выпиской этих рецептов. Именно поэтому Министерство здравоохранения и социального развития РФ откладывает введение такого порядка. Когда в муниципальных поликлиниках шире будет внедрена информатизация, больные смогут получить такие рецепты без особых трудностей.

 К отпуску лекарств по рецептам придется прийти и по другой причине. Наркологи не могут предсказать, какой препарат будет использоваться в ближайшем будущем для получения психоактивных веществ наркоманами. Ведь технологии приготовления наркотиков также не стоят на месте.

 –Всероссийская программа по формированию здорового образа жизни с этого года уделяет большое внимание профилактике наркомании. Но насколько оправдано делать акцент на профилактику, если в некоторых регионах получить бесплатно наркологическую помощь все еще весьма затруднительно?

 – Я не соглашусь с тем, что получить наркологическую помощь бесплатно затруднительно. Проблема в другом. Наркологические учреждения имеют ограниченный бюджет на лекарственные средства. Когда речь идет о детоксикации, то назначаются дорогие препараты. Соответственно врачи вынуждены обращаться с просьбой к родственникам купить те или иные лекарственные препараты. Если региональный бюджет (в Москве или в Республике Татарстан) выделяет достаточно средств на лечение наркологических больных, то таких проблем не возникает. Конечно, доступность наркологической помощи везде разная. Да она и не может быть одинаковой в Сибири, на Дальнем Востоке и, скажем, в Москве или Санкт-Петербурге. В том же Красноярском крае, чтобы добраться до ЦРБ, нужно приложить значительные усилия. Другое дело в крупных городах. Общественный транспорт позволяет попасть на прием к наркологу в удобное время. Мне кажется, проблема есть и в том, что информированность населения о возможностях наркологической службы по-прежнему оставляет желать лучшего.

 Серьезный вопрос, от которого никуда не уйти, стигматизация больных. Дело в том, что больной, обратившийся в государственное наркологическое учреждение за помощью, ограничивается в своих правах. Его ставят на наркологический учет. А дальше ему не удастся получить водительское удостоверение, купить оружие, устроиться на некоторые виды работ. Получается, человек осознанно пришел лечиться, наблюдается в диспансере, а его за это наказывают. С другой стороны, выбрав частную клинику, заплатив деньги, больной спокойно лечится. Его пребывание там не повлечет за собой каких-то последствий. Точно так же больной, злоупотребляющий психоактивными веществами, но считающий себя здоровым, в правах не ущемляется. Это неразумно. Находящийся в длительной ремиссии человек, доказавший свою приверженность к трезвому образу жизни, должен чувствовать поддержку, а не недоверие.

 Порядок оказания наркологической помощи предписывает наркологам заниматься профилактикой. То есть в служебные обязанности наркологов входит: чтение лекций, беседы с молодежью, а не только лечение больных. И это оправдано. Потому что у наших больных низкий мотивационный настрой на лечение. Чтобы они осознали, что это разрушает их здоровье, с ними должны работать врачи-психологи, психотерапевты. Давайте честно скажем: многим наркоманам хорошо и комфортно в том состоянии, в котором они пребывают. Лечиться они приходят в наркологические учреждения зачастую только под давлением лиц из ближайшего окружения, или если это мешает выполнению работы. И им предстоит сделать выбор, безоговорочно отказаться от приема психоактивных веществ. Этот путь проходит больной самостоятельно, а помогают ему двигаться по дороге выздоровления врач, психолог, специалист по социальной работе, родные. Зачастую его приходится вытаскивать из бездны наркомании во время срывов, убеждать не раз и не два отказаться от наркотиков, алкоголя. Не надо иллюзий, что нарколог вылечит и все сразу будут здоровы и счастливы. Больные наркоманией трудно выздоравливают во всем мире, а не только у нас в России.

 –Евгения Анатольевна, слабое место отечественного здравоохранения – неразвитость лечебных учреждений восстановительного лечения. Сколько все-таки в процентном отношении наркоманов и лиц, злоупотреблявших алкоголем, направляются на долечивание после стационара в специализированные учреждения? Удается ли вести наблюдение за этими лицами спустя полгода со дня лечения в стационаре?

 – В последнее время положение меняется к лучшему. В 2010 году в реабилитационные центры направлено 24 тыс. больных, и 18 тыс. из них успешно закончили программу реабилитации. С наблюдения снято 7–8% больных, это хороший показатель даже для западных стран. Но бытуют завышенные ожидания, якобы реабилитационные центры способны сделать революцию в наркологии. Достаточно направить туда больных, и они откажутся от употребления психотропных веществ, займутся общественно полезным трудом. Это не так.

 По стандартам реабилитация должна проводиться от месяца до трех. Однако специфика наркологии в том, что больным после лечения показано изменение места жительства и своего окружения. Наркоман должен длительное время восстанавливаться и ресоциализироваться. В некоторых регионах создание системы реабилитации идет совместно с некоммерческими, общественными и конфессиональными организациями. В этих центрах бывшие больные находятся целый год, два, чтобы обрести силу жить без наркотиков. Только так можно победить зависимость от ПАВ.

 –Как осуществляется взаимодействие МВД и наркологической службы, на основании каких нормативных документов? Что здесь, на ваш взгляд, должно измениться?

 – Этот вопрос должен касаться всех силовых структур, а не только МВД. Но так сложилось, что у нас нет совместных нормативных документов. После принятия нового закона об охране здоровья граждан будут пересматриваться ведомственные нормативные акты. Например, на совещаниях часто поднимаются вопросы о том, как больные снимаются с наблюдения нарколога… Это происходит, когда регистрируется длительная ремиссия. Конечно, некоторых снимают с наблюдения по причине смерти или отбывания наказания в исправительных учреждениях. Но есть еще и значительная часть больных, которые переезжают на новое место жительства. В этом случае наркологи не могут самостоятельно выяснить, где проживает больной, пригласить его на диспансеризацию. В этом деле помощь правоохранительных органов может быть очень существенной. С другой стороны, силовые структуры очень хотят получать информацию от наркологов. Но здесь камнем преткновения является закон о врачебной тайне. В нормативной проработке нуждается и совместная работа с инфекционистами, другими специалистами. Ведь ВИЧ-СПИД чаще всего передается во время коллективного употребления наркотиков.

 –Президент России Дмитрий Медведев в апреле прошлого года высказывался за введение альтернативного лечения наркоманов. Как сказал он, это может стать мерой, побуждающей к лечению в случае совершения нетяжелого преступления. А вы, как руководитель ведущего научного центра, как относитесь к применению альтернативного лечения?

 – Я считаю, что альтернативное лечение, которое существует на Западе, возможно и в России. Больные наркоманией отличаются от соматических больных тем, что не считают себя больными. Они очень часто подвержены депрессии, не хотят жить, мечтают умереть. А любую болезнь легче лечить, когда больной хочет выздороветь.

 Когда наркоман совершил правонарушение, альтернатива: тюрьма или альтернативное лечение вполне уместна. Надо принимать такой закон. Во всех остальных случаях в порядке оказания наркологической помощи четко записано: добровольное согласие.

 Когда такое решение примут законодатели, они должны будут выделить средства на создание необходимых для этого условий в лечебных учреждениях. Не думаю, что это займет слишком много времени.